Отымевши морально обласкаю орально
Она сидит дома. Редко выходит на улицу. Она сидит и творит. Творит, создает, делает.
Её тонкие руки перепачканы в мелу, в угле, в ярких, чистых красках.
Измазаны по самы локти. И пара штрихов на лице. Как раз там, где была зажатая между зубов кисточка, карандаш, ластик, шпатель...
Она сидит дома. Ей некогда. Её ждет работа. Музыка, рисунки, стихи, проза... Это все её дочери, сыновья, любимые детища, которые она так искренне любила. И не могла бросить ни за что.
В ящике лежат изрисованные листы. Исписанные с друх сторон. В корзине ледат испачканные в краске промокашки.И она все это любит.
Она сидит дома. И это все причины. Но они совсем не главные. Второстепенные. Фоновые.
Она сидит дома.
Потому что больше не может ходить.
Её тонкие руки перепачканы в мелу, в угле, в ярких, чистых красках.
Измазаны по самы локти. И пара штрихов на лице. Как раз там, где была зажатая между зубов кисточка, карандаш, ластик, шпатель...
Она сидит дома. Ей некогда. Её ждет работа. Музыка, рисунки, стихи, проза... Это все её дочери, сыновья, любимые детища, которые она так искренне любила. И не могла бросить ни за что.
В ящике лежат изрисованные листы. Исписанные с друх сторон. В корзине ледат испачканные в краске промокашки.И она все это любит.
Она сидит дома. И это все причины. Но они совсем не главные. Второстепенные. Фоновые.
Она сидит дома.
Потому что больше не может ходить.