[war-and-I]

Беззвучие.

по заказу Хибари/Тсуна

РОV Хибари
Ты молчишь. Ругаешься только иногда на меня, но в основном молчишь. И не важно, как долго длиться бой, но ты молчишь, словно тебе это совсем не важно. А может быть так оно и есть. Может быть, для тебя это совершенно ничего не значит в отличие от меня.
Пара колец опускается в коробочки, высвобождая силу. Силу, разрушительную по своим масштабам, ту самую, которая способна стереть полмира с лица земли, и это не преувеличение. Силу воли. Силу раздражения.
Для меня твое молчание подобно ударам грома, ведь я знаю как ты тогда, десять лет назад любил говорить. Любил спорить, доказывать и защищать своих людей хотя бы словами. Теперь ты в основном молчишь. Безмолвствуешь.
Два ежика готовые поспорить друг против друга на равных, главное чтобы для этого было желание. А таковое имеется – проигрывать в этом тренировочном зале никто не любит. Впрочем, на некоторые уступки можно пойти, однако не в этом бою.
Это несколько раздражает. Но я потерплю.
Ежиков раздувает, они ярятся, словно люди, готовые защищать того, кто вынул их из коробочки до последнего вздоха. Расправа неминуема, но никто из них и не собирался её миновать. Совершенно.
Как терплю многие твои выходки. Хотя бы эту – с перемещением на десять лет назад в сюда, сейчас. Хотя ты знаешь – я был категорически против. Более того, мне претила сама мысль о том, что весь этот молодняк может явиться спасать нас. И не суть в том, что они буду спасать себя же, просто их опыт не сравним с нашим.
Две игольчатых сферы с лицами дикобразов давят друг на друга силой, впитанной от устойчивости духа своих «начальников» они спорят на равных, ни миллиметра не уступая, зная, что хотя бы полмиллиметра уступки ведут к проигрышу, а значит – смерти.
И что теперь?
Воздух словно электризуется, и все взгляды направлены только на них. Дикобразы борются не сбавляя силы, и кажется что воздух вокруг них трещит, как грозовая туча, но в неравном бою сошлись просто небо и облако.
Я смотрю на твою копию. Маленький мальчик, совершенно не догадывающийся о том, что его со мной связывает гораздо больше, чем просто помощь во всех этих «Вонголовских» делах. Не подозревающий о том, что он весьма и весьма хорош в постели, если его немного обучить, и о том, что его очень приятно обнимать по утрам, будить легкими прикосновениями к щеке, снова и снова не веря в то, что он соня.
Мгновенье, кажется затишью перед бурей. Всем становиться ясно – именно этот миг решающий. Второго такого не будет, а это значит, что в споре определиться победитель. Единственно верный победитель.
Ты, конечно же раньше тоже не догадывался, но он – это живое напоминание о том, как все начиналось для нас. Что дальше? Ты решил изменить временную линию, подумал что лучше они приобретут новые знания и умения, а мы исчезнем? Неужели ты не догадывался, что исчезнем именно «мы»? Что этот пацан может и не догадаться о моих чувствах?
Огромный дикобраз поглотил другого, сомкнув в себе. В воздухе повисло всего одно возможное фиолетовое солнце – то самое, которое было призвано копившемся раздражением и каким-то разочарованием.
Черт, я так и знал что этот мальчишка проиграет. Молод он ещё тягаться со мной.
… а на секунду мне показалось что это он, МОЙ, но….
РОV Тсуна
За весь бой он не проронил ни слова. Неужели это так просто – сохранять ледяное спокойствие? Но я тоже молчал. К чему эти крики, стоны, вопли? Да и поражение нужно уметь принимать достойно. Достойно, это значит не показывая насколько ты раздосадован тем, что уступил врагу, и не важно что он – сильнейший из сильнейших. Не буду же я потом Мельфиоре такое доказывать, верно?
За тишиной может стоять много слов. Даже в одной многозначительной улыбке и приподнятой черной брови можно увидеть много, очень многое, как я убедился на собственном опыте. Но сейчас я отчетливо вижу как что-то гложет тебя. Что это? Что за червь подтачивает уверенность самого сильного человека на земле, делая его слабее?
Серые глаза похожи на комки движущейся ярости и негодования. Не пойдет, совершенно никак. Нужно искать причину. Снова схлестнуться на поле боя за право вырвать у тебя уважение к себе, признание, пусть даже перед тобой версия на десять лет младше, да и слабже я, но…
…Но не этот ли тебя так раздражает? То, что вместо твоего босса стою я, а не он. Наверное все дело в силе, но пока ежи боролись все это было так же видно что ему было совершенно не важно кто из нас победит, и презрение словно было существенным во взгляде, как и разочарование, что засело где-то на дне глаз поле моего разгрома.
Может быть, все дело в том, сколько мне лет? Или в опыте? Ведь твоя предыдущая версия отличалась куда большей терпеливостью в отличие от этого мужчины, словно созданного из негодования со слабой приправой из не оправданных надежд и жалости.
Меня буквально приходится соскребать с пола тренировочного зала, так как ноги меня совершенно не держат. Мысли занимали только причины такого отношения Хранителя ко мне, ведь все-таки что-то заставило его сделать убежище едва ли не в одном с моим, значит к здешней версии он был терпеливее.
Сон сморил меня, вместе с шумной компанией, и я пытался чувствовать себя как дома. Но не выдержав пошел спать, ведь усталость меня подкашивала, а глаза совершенно слипались. Недалеко кто-то говорил, и не вслушиваясь различил интонации Реборна и мягкий баритон Хибари.
-…жестокая реальность. – Голос приближался, но говорил не так уж громко, чтобы разбудить и не настолько тихо, чтобы уже практически спящего меня разбудить и заставить встать с постели и поинтересоваться в чем дело. Учитывая то что вставать и спрашивать у Хибари о причинах разговора не было моей привычкой я даже не подумал этого делать.
- Мальчик только учиться, да и там вы пока что не пришли…к соглашению. – Спокойно ответил репетитор, и его голос застрял у меня в голове. – В конце концов то, что в этой реальности вы любовники ещё ничего не значит. Пока ты ему и не намекнул, а тебе известно об умственных способностях Тсунаеши-куна.
Хотелось проснуться и всем доказать, а в частности учителю то, что он не прав, однако у него этого не вышло – сон взял меня на поруки, и дал задание не просыпаться не меньше как до наступления рассвета. В конце концов, я не влюбленная девица, которая не в состоянии уснуть от таких мыслей…
***
Так сложилось, что времени у Тсунаеши не нашлось, чтобы обдумать создавшуюся щекотливую ситуацию. Он был занят тренировками, планированием, разрабатыванием Х-баннера и прочим, прочим, прочим.
Нужно ли упомянуть о том, что к этому разговору ему удалось вернуться только после того как он вместе с хранителями оказался дома, наконец то разобрался с Бьякураном? В любом случае для Тсунаеши было весьма большой неожиданностью просматривая все свершившиеся с ним события и подводя к ним итог во время очередной бессонницы вспомнить тот самый, едва ли не вытолкнутый из головы на совсем разговор.
Они были любовниками – вот самое главное что вынес Тсуна из того разговора. В голове эти три слова совершенно не укладывались. Как он, ничтожный босс, далеко не самый сильный и уверенный в себе человек мог стать его любовником? Нет, он решительно не может этого понять. Даже если ревность к хорошему руководителю, которым по идее должен был стать Десятый, он объяснить мог, то этот феномен просто торчал посреди мыслей как скала внезапно выросшая по среди дороги.
Как это произошло? Когда? Почему? И…неужели ему и правда ЭТО нравилось? Ведь бог видит, ему нравилась Киоко, он ценил прелести Бьянки, и частенько дрочил на порно журналы, совершенно не связывая их с чистым и невинным образом его любимой. В его мыслях никогда, Никогда – вот так, с большой буквы, не возникало и полмысли того что в далеком будущем он будет спать с Хранителем Облака.
Но это было. И пусть ему дано только догадываться об этом из короткой фразы, однако её существование вовсе не собиралось куда-то деться. Мысли о принуждении даже не заходили в его голову- судя по тому, что он узнал Десятый мог дать достойный отпор своему Хранителю. Но почему то не давал – значит его это устраивало.
И вот Тсуна призадумался – так как это – спасть с Хибари. И как это – его любить?
Но в голову не приходило не единой связной мысли по этому поводу. Ни-од-ной. Конечно, можно было почитать любовные вирши, размером с портянку, или попытаться себе просто это вообразить, но в голову ничего подобного, связанного с конкретно этим человеком не приходило. Поэтому Тсуна решил присмотреться к нему.
Дни летели незаметно и Савада все больше и больше удивлялся видя то, насколько многое их связывает. Кёя терпеть не мог бардак, и всегда был готов защищать зверюшек, миленьких и маленьких, он был честолюбив и не властен, хотя на присвоенной ему территории не терпел никакого насилия. Будущий босс Вонголы представил себе каков был бы Хибари в постели если бы он, Тсуна, оказался девушкой. Сильный, властный, нежный и…Тсуна с ужасом осознал, что представленный им образ ему не просто нравится – его заводит. Одна мысль того, что он отдастся такому уверенному человеку, привыкшему до конца защищать свою собственность не просто будоражила кровь, а заставляла возбуждаться и дрожать в нетерпении.
Мысли текли в неверном направлении, и при этом Тсуна силился сообразить откуда вообще вылезло это желание подчинении, особенно мужчине. Прежде его мутило от мысли что его взросла версия принимала в себя плоть Хранителя Облака, а теперь..Савада обвинил собственное тело в двойных стандартах.
Время текло, как сквозь пальцы, и вот в один день Глава Комитета Безопасности зажал Тсуну в углу, совсем неподалеку от принадлежащей ему комнаты и строго спросил:
- Зачем ты так пристально следишь за мной в последнее время, а, травоядное? – Его серые глаза опасно прищурились, и у Тсуны сердце ухнуло в пятки то ли от ужаса, то ли от возбуждения. Он попытался выдавить что-то в ответ и понял что голос тоже предал его и он не может ничего сказать, словно горло перехватил спазм, или в нем просто что-то застряло. Мускусный запах тела Хибари щекотал его ноздри, словно через них попадая прямо к члену и заставляя его чувствовать разливающееся по телу возбуждение.
- Молчишь. – Жестко сказал Кёя, уцепив парня за ухо и волоча в комнату Комитета Безопасности., и уже там снова спросил строго, хотя его тон отличался от предыдущего мягкостью интонаций. – Зачем?
Савада снова попытался сказать, но не преуспев в этом вдохнул поглубже, и запах заполонил его целиком, заставляя чувствовать такое возбуждение, что казалось ему вот-вот крышу снесет от его обилия и полноты. Подавшись сиюсекундному порыву Тсуна поднялся на носочках, обнял главу за шею и прижался к его губам смущенно и нежно целуя.
Тот ошалело посмотрел на него, а после, решив принять вызов, прижал его к себе теснее, обхватив рукой затылок и увлек в страстный яростный поцелуй, в котором Тсуна даже не попытался выиграть - полностью капитулировал, сдавшись на милость победителя обнявшего его за талию второй рукой.
Все это больше напоминало короткие мгновения сказки, но реальность, в лице Гокудеры, обыскавшегося своего босса, постучала в дверь Комитета безопасности и приоткрылась. К тому моменту как белобрысая голова Гокудеры оказалась в небольшой щели между косяком и дверью, двое уже стояли по совершенно противоположные стороны друг от друга. Хибари задумчиво смотрел в окно, а покрасневший, смущенный и взъерошенный Тсуна посмотрел на Хаято.
- О, босс! А я вас везде обыскался! – Счастливо улыбнулся Гоку, и уцепив Саваду за рукав потащил за собой, говоря ему что-то не очень важное, и Хранитель Неба решил что ему лучше стоит обдумать, и хоть как-нибудь справиться с внезапно накатившим на него возбуждением.
Прежде он даже и подумать не мог, что чей-то запах может сорвать ему крышу настолько, чтобы он полез к этому человеку с поцелуями, однако теперь, когда реальность поменялась под весом объективных фактов. Тсуна понял, что у него просто нет другого выхода кроме как принять свое внезапное увлечение – все-таки прежде он не увлекался никем с такой скоростью и внезапностью – Кёко понравилась ему как только он её увидел, и до того момента как он её полюбил, прошло очень много времени.
И ещё это глупое желание подчиниться! Откуда это вообще взялось в нем? С каких это пор он хочет, чтобы его жизнь принадлежала кому-нибудь ещё, тому кто будет распоряжаться ею, руководить, направлять, и – что совершенно не факт – заботится? От этого нужно срочно спасаться!
Решение было принято, и наследник Вонголы конечно же решил ему последовать. Выходные, которые он провел вместе со своими друзьями практически убедили его в том, что он здоров, и такая ерунда больше никогда не взбредет ему в голову. Он шел в школу с легкой душой – в конце концов он же уже здоров, и этого времени хватило для того чтобы избавиться от дурацкой привязанности! – примерно так думал Савада. Однако при виде уверенной сильной походки своего Хранителя вся эта уверенность просто вылетела из его головы, и он почувствовал, как его тело едва ли не сводит судорогой прежнего желания, но усиленного в разы.
Однако с упрямством, достойным лучшего применения Тсуна решил что уроки его отвлекут от сводящего с ума желания собственного Хранителя. Как и предыдущем случае он потерпел полное поражение. Разгром. Скучная тема надавила его снова и снова на размышления о своем Хранителе и возбуждение гуляло по венам не хуже наркотика. В конце концов будущий Десятый избавился от пиджака, довешав его на спинку стула, и расстегнул верхние пуговицы рубашки.
На обеденной перемени Хаято и Ямомото собирались поесть о-бенто на крыше, и позвали Тсуну с собой. Тот радостно пошел за ними и на полпути сообразил что забыл пиджак на спинке стула в кабинете и крикнул:
- Вы идите, а я догоню!
Тсуна хорошо помнил, в каком именно кабинете снял пиджак, но дойти до него не успел. Хибари внезапно появился из-за поворота и заметив вид Тсунаеши раздраженно сказал:
- Одет не по форме? – его глаза сузились не предвещая ничего хорошего и Савада отступил.
- а…м….э... – Он пролепетал, чувствуя как ужас и возбуждение дают очень странную реакцию в его организме и его, так и подмывает упасть на колени перед Кёей и поцеловать его ботинки, всем телом протираясь о ногу.
- Я забью тебя до смерти.- Процедил свою коронную фразу Хранитель Облака и достал тонфа.
У Савады едва ли ноги не подкосились от такого поворота событий и отступив на несколько шагов он оказался в кабинете Комитета Безопасности. Хибари тут же оказался там, но оружие все таки опустил. Тсуна не попытался что-то объяснить – это было бесполезно. Он действовал по наитию, и сверх интуиция клана Вонлога его не подвела.
Пара быстрых шагов и его губы уже прижимаются к губам Главы Комитета Безопасности, руки обвиваются вокруг шеи, а сам он прижимается к нему всем телом, наслаждаясь индивидуальным запахом Хранителя. К большему удивлению Тсунаеши его поцелуй не остался без внимания, и мягкие губы самого сильного Хранителя медленно ласкали его, а рука быстро расстегивала штаны и пуговку на семейниках, обхватывая болезненно стоящий член Тсуны.
Несколько сильных уверенных движений в совокупности с горячей рукой прижимающей Тсуну ближе и нежными губами и тот предупреждающе укусив Хранителя забился в экстазе кончая.
Счастливому мгновенью не было суждено растянуться на долго и в кабинет комитета ворвался Гокудера. Он увидел расслабленного Тсуну, одетого полностью, но лежащего на диване с улыбкой на лице и резко развернувшегося Хибари в руках которого снова были тонфа.
- Вошел без стука! – Хибари был неумолим и они схлестнулись с Гокудерой. Тсуна к тому времени заставил себя подняться и пошатывающейся походкой вышел из кабинета Комитета, и остановил драку уже несколько помятого Гоку и все так же идеально выглядящего Главы Комитета.
- Стой, стой.. – Он сказал Гоку, и тот заметив что Тсуна с трудом держится на ногах побежал спасать Джундайме.
- Джундайме, как вы? – Хранитель Урагана был обеспокоен, и Кёя оставил их не волнуясь – ему была вполне известна причина слабости будущего главы Вонголы, но вот почему тот раз за разом вел себя столь… необычно ему известно не было.
- Я в порядке..устал только.. – Сказал Тсунаеши пожалев в течении всего перерыва о сказанных словах слушая то, как Хаято расписывает всю важность отдыха и правильного обрза жизни.
После этого короткого инцидента наследник Вонголы уверился в том, что все это было не просто так, и подыскивал удобного случая. Для чего он боялся сам себе признаться и при этом не покраснеть. Он хотел затащить Кёю в постель. Но это не было конечной целью. В конце концов Хибари повел себя как обычно после того как Савада кончил ему в руку, и то что после секса не случиться того же самого утверждать было никак нельзя.
Правда уповать оставалось лишь на чудо, ведь ничто, абсолютно ничто не могло заставить Хибари полюбить такого необязательного, слабого парня как Тсуна. Однако хотя бы одной цели добиться было можно и Савада не собирался упускать такой шанс.
У них был короткий день и Тсунаеши с замирающим сердцем ждал, когда кончаться все уроки. Они тянулись долго, очень долго, и наконец, когда они кончились Савада с всех ног рванул к кабинету Комитета Безопасности. У самого кабинета он увидел Кёю, который остановил его сказав:
- Бегать нельзя. – Но Тсуна не услышал его схватив за руку и заводя в кабинет и закрывая за ними дверь.
Хибари поднял бровь глядя на него и Тсуна набрался духа и выпалил.
- Я люблю тебя!
Слова стали неожиданностью не только для Хранителя Облака, но и для самого будущего главы Вонголы, ведь планировал он попросить о сексе. Несколько минут, которые Тсуна пребывал в ступоре ловя каждое изменение лица Хибари показались ему вечностью, и чтобы не смотреть он зажмурился. Новой неожиданностью для него стали теплые ладони на щеках, приподнимающие его лицо и шепот в губы:
- Я тебя тоже.
Все что было дальше было совершенно как в тумане. Невероятное счастье, которое захлестывает волной, нежные прикосновения к губам, векам, скулам, шее и все ниже по груди. Тсуна торопился, спешил стараясь скрыть смущение, но Хибари не давал ему раздеться быстро. Он покрывал поцелуями и нежными прикосновениями каждый сантиметр открытой кожи, и Тсунаеши медленно сходил с ума от этой сладкой пытки.
Он бы кончил ещё на середине, но рука Хибари обхватила его член у основания, и оставалось только разочарованно стонать, раздвигая ноги, поддаваясь талантливому языку, губам и умелым ласкам, и постанывать, прося ещё и ещё.
Он не знал что на него действовало – то ли долгожданная близость Кёи, то ли счастье от разделенной любви, но в груди томилось какое-то сильное чувство и он снова и снова полагаясь на наитие стонал, звал, кричал, словно отыгрываясь за несколько недель вынужденного безмолвствия в общении с его Хранителем.
Их губы встречались снова и снова в танце страсти и нежности. Каждый из них плавился в этом удовольствии и Тсуна не успел понять как он оказался полностью раздетый на небольшом диванчике в кабинете Главы Комитета Безопасности, который вырисовал разнообразные узоры на его груди языком. Тсунаеши выгибался, позволяя Хибари понять где находятся все его самые чувствительные точки на его теле, и Кёя беззастенчиво пользовался этим.
Джундайме сгорал в невыносимом желании, в страсти, в нежности обычно спокойного едва ли не до мрачности Хранителя особо скупого на всевозможные проявления чувств. Казалось он разбудил спящий вулкан и Тсуна невольно возгордился тем, что именно он узнал то, каким может быть его самый сильный Хранитель и защитник Намимори.
Губы Хибари прикусили сосок, пробуя его на зуб совсем легко, и когда счастливые и одобряющие стоны пошли на спад, Кёя не выпуская сосок из зубов чуть отодвинулся, тяня его на себя. Савада закричал, хватаясь за черноволосую голову и стараясь придвинуть хранителя к себе поближе., чтобы хоть как то ослабить это невыносимое, всепоглощающее удовольствие в котором он утопал. Сосок буквально горел от таких неожиданных, необычных ласк и Тсунаеши едва ли не задыхался от переполнявших его чувств и ощущений.
Он и не заметил как между делом Хибари ласкает его вход, ведь другая рука Хранителя уверенно сжимала его член и не давала кончить будущему Десятому. Между тем неторопливые и нежные губы захватили в сладкий плен другой сосок, терзая его и не давая ни секунды передышки, пока всхлипы и крики Савады не сформировались в слова.
- Хибари….пож..пожалуйстааа..умоля..боже..дай же мне.. ну прошу тебя…позволь же мне.. – Тсунаеши хныкал, сжимаясь всем телом и мечтая получить долгожданную разрядку. Хибари оторвался от его гриди и лукаво посмотрел, проводя пальцами по члену Тсуны.
- Позволить что?
Тот покраснел но все же упрямо выдохнул:
- Позволь мне кончить…
- Хорошо. – Кёя мягко улыбнулся и коснулся губами красного от смущения ушка Тсунаеши и провел по нему языком уверенно надрачивая одной рукой Тсуне а второй ввел кончик пальца в сжатые мышцы ануса.
Тсуна даже не почувствовал как в нем оказалось что-то инородное – разрядка была слишком близко чтобы заморачиваться подобными мелочами, и все на что его хватало это стонать и кричать в наслаждении и благодарности, чувствуя сильные и уверенные руки на своем члене.
Сперма брызнула в подставленную ладонь Хибари, который мягко поцеловал кричащий о своем неземном счастье рот и ввел палец до конца. Тсуна бился в судорогах оргазма почти что не чувствуя то, как его заботливо обнимают, и то что вокруг его ануса оказалась размазана его же сперма для него тоже осталось загадкой – ему было слишком хорошо чтобы думать об этом.
Мысли пришли немного позже, когда в нем свободно двигались два пальца, мягко и уверенно надавливая на простату. Он что-то прохныкал, желая отдохнуть, но его бессвязные мольбы остались без внимания. Его чувства были притуплены, но он все же заметил, когда Кёя ввел в него третий палец чуть раздвигая все три внутри.
-ам…э..м… - бормотал Тсунаеши, чувствуя необыкновенную наполненность внутри. Хибари выдохнул жарко, но обеспокоенно в ухо:
- Больно?
Савада помотал отрицательно головой, и шире развел ноги, когда пальцы в очередной раз с точностью коснулись точки, которая заставляла его член не просто заинтересованно дергаться, а подниматься, не смотря на то, что предыдущий оргазм был совсем недавно. Пальцы растягивали его методично, словно Кёя стремился сделать все «по правилам», а может быть так оно и было, но эти правила явно не были узаконены уставом Намимори.
Тсуна стонал, звал и молил, потому что его член целиком поднялся во время этой процедуры и сочился смазкой. Ему и в голову не могло придти то, что чувствовал в течении всего этого времени его Хранитель Облака, и для него стало настоящим открытием то, что когда он сам потянулся к штанам Кёи и приспустил их вместе с трусами, на последних был влажный след, а член выглядел болезненно красным. Однако открытие привело его даже в некое подобие восторга и очарования силой воли Главы Дисциплинарного Комитета Безопасности.
Савада стеснялся обхватить член Кёи рукой и поэтому только шире развел ноги и призывно простонал. От такого зрелища Хибари ухмыльнулся да и только не смотря на то, что его член снова начал покрываться смегмой. Он устроился между пригласительно раздвинутых и приподнятых ног Тсуны и мягко уложил их себе на плечи. Он шепнул тихо и предупреждающе:
- Я вхожу.
Джундайме было напрягся, но боли не было, а проникновение ощущалось..необычно. Много. Полно. Сильно. И кажется, бесконечно глубоко внутри. Едва он смог почувствовать что ему даже нравиться это – горячий, сильный член внутри как Кёя начал осторожно выходить из него. Тсуна испугано открыл прикрытые глаза, и, сняв ноги с плеч, скрестил их на талии Хранителя Облака, приказывая с самым молящим выражением лица:
- Не смей из меня выходить!
Кёя только удивленно посмотрел на него, явно не понимая как можно добровольно покинуть это плотно облегающее его и тесно сжимающее его тело. Однако когда рациональная мысль докатилась до его сознания, он хищно улыбнулся и загнал одним сильным толчком член назад, наслаждаясь тугим телом.
Тсуна застонал моляще, и интуитивно качнул бедрами вперед, встречаясь с ними на полпути. Его словно обожгло током – было сильно, жгуче, остро и невыразимо приятно, и чтобы все эти ощущения его не разорвали он застонал, выдавливая из себя только хрип после всего того разнообразия по громкости звуков когда его готовили.
Хибари набирал темп с каждым толчком начиная яростно вбиваться в тело, и подхватывая подмахивающие ему не менее яростно бедра Тсуны не давая тому слишком сильно насаживаться на него. Этот марафон не мог продолжаться долго – каждый из них был на пределе, и брюнет обхватил член Тсуны одной рукой и стал двигать ею в такт своим толчкам, ещё больше заводясь от соприкосновения руки со светлыми лобковыми волосами.
Он кончил в него с тихим хрипом, слушая то, как даже сорвав голос Тсунаеши кричит его имя. Тот же в свою очередь не замечая ничего упал совершенно обессиленный и почувствовал как разгоряченное, вспотевшее тело ложиться рядом с ним. Диван был слишком мал, и поэтому они лежали плотно друг к другу довольные и счастливые.
Внезапно зазвонил телефон и Тсуна неохотно выбираясь из ненавязчивых объятий своего Облака дополз до него надеясь что звонящий устанет ждать. Телефон вопил, и когда Тсуна до него добрался ему в ухо разорался Гокудера:
- Джундайме где вы?! Что с вами?!!!
Тсуна попытался ответить и понял что окончательно сорвал голос. Он посмотрел огромными карими глазами на явно веселящегося в этой ситуации брюнета и спросил всем своим вигом «что делать?». Тот только усмехнулся и поманил парня к себе. Телефон был забыт и Тсуна оказался снова в надежных руках, купаясь в счастье.
Он поцеловал своего любимого вкладывая в поцелуй все свои чувства. Это было блаженное беззвучие, которое свело их вместе. Он ценил каждый миг этого теплого взаимопонимания и уверенности и для него был ещё один клад – самый значимый из всех неожиданностей за всю его жизнь, впечатавшийся в память раз и навсегда.
Хибари оторвался от его губ и с нежностью посмотрев на взъерошенного юношу, улыбнулся и сказал.
- Да. Знаю. И я тебя тоже.