[war-and-I]

По гороскопу.
Название: По гороскопу.
Автор: Азраил ака Цесс
Бета:
Рейтинг: R
Пайринг: 1827 Хибари/Тсуна
Фандом: Реборн!
Саммари: Тельцов невозможно заставить изменить одно решение.
От автора: Написано благодаря тому, что я узнал, кем является Хибари по гороскопу. Итак, зачитываем гороскоп про Тельцов.
От автора 2: Если не откоментите – обижусь!

Бесполезно пытаться заставить его изменить уже принятое решение.
Хибари был резко против любых толп. Даже такое немногочисленное скопление людей, как Хранители Вонголы. Уже было для него утомительным и раздражающим. И в его планах совершенно не было вступать в их ряды. Как вы думаете, есть ли что-то способное заставить Хибари изменить его решение?
Даже малыш Реборн не смог этого сделать в полной мере. Лишь пообещал хороший бой, если Глава Дисциплинарного Комитета сохранит кольцо Облака Вонголы. Но это лишь временное.
- Ты, почему ты отказываешься защитить Джундайме?! - Возмущался Гокудера.
- Поиграешь с нами? – С постоянной улыбкой спрашивал Ямомото.
- Во имя ЭКСТРИМа!! – Кричал Рехей.
Вот только Хибари не было до всего этого абсолютно никакого дела. Все было так, словно ему и вовсе плевать на семью. Хотя быть может, этот так и есть на самом деле…

Чем больше вы настаиваете, тем меньше добиваетесь.
Из-за постоянных встреч с Хранителями Вонголы Хибари стал меньше внимания уделять Намимори, что его невыносимо раздражало. Его доставал каждый из Хранителей, но каждый из них был быстр. И не то, чтобы Хибари не мог с ними справиться, просто не находил необходимым пачкать о них руки. После битвы с Варией и Занзасом многие из них стали его должниками. И это объединяло. Но любое объединение неимоверно раздражало, заставляя впасть в ярость, коорая подвластна лишь избранным.
После того, как Савада открыл в себе потенциал хищника, у Хибари могло появиться желание встать на его сторону при случае, но…
Если он это сделает, значит, он проиграл, ведь каждый из этих прихвостней будет считать, чо это их заслуга. Вовсе не его решение. А так быть не может. Поэтому Хибари предпочитал оставаться в стороне. Приглядывать за неуклюжим мальчишкой, который постоянно попадался ему в школе, и казался самым слабым из всех земных существ. А потом так сильно вырос…

Начинать «обработку» нужно заранее, исподволь, ненавязчиво внушая ему вашу идею, пока он не примет её за свою.
Есть вещи, о которых Тсуна предпочитал молчать. И делать это так некрасноречиво, что никто и не догадывался, какие чувства он испытывает к одному из своих Хранителей. Сильнейшему из своих Хранителей.
Вездесущий Реборн об этом знал. Сложно, знаете ли, не знать того, что происходит в стонах и страстных всхлипах каждую ночь под ухом. Но сам Тсуна об этом не знал, поэтому был уверен, что не знает никто. Более того, Реборну можно доверять – он знает многое. Очень.
Именно поэтому Реборн стал усиленней натаскивать мальчишку. Слабаку не потягаться с Хибари. Не «травоядное» он даже не обратит своего внимания – рассудил Реборн, и под вопли Тсуны «Реборн!!» стал гонять его еще сильнее.
Беспощаднее. До конца не понимая, кто же строже – Реборн к Тсуне, или же сам Тсуна к самому себе, когда выбрал такого возлюбленного.
Вся эта возня привлекала внимание Кёи, который предпочитал наблюдать за тренировками свысока – заодно присматривая за любимой школой. Ему было интересно и удивительно. «Цыпленок» поражал его все больше и больше.
И стало абсолютно ясно, откуда появилось это желание…

Нельзя дразнить Тельца, насмехаться над его привычками и слабостями – взорвется, не взирая ни на какие последствия.
Каждый ученик Намимори знал самую важную истину – нельзя раздражать Хибари. Не только потому, что это сулит неприятности, но и потому что шансы выжить после этих «неприятностей» невелики. Подобные выпады Хибари обычно воспринимал достаточно спокойно – как попытка поиграть шавки и слона. Даже не так – шавки и снежного барса, который прикорнул на солнце.
Правда то, что сделал Мукуро, Хибари так и не удалось забыть или простить. Да он особо и не пытался. В конце концов – это приятно – иметь достойного противника. По-настоящему.
Тсуну же он как противника и не воспринимал. Только как травоядного, которого почему то хочется гладить, нежить, защищать. Пометить, сделать своим и оберегать ото всех. А это слабость. И чтобы не разрушить столь нежно любимый Намимори Хибари решил держать эту слабость в тайне, то и дело вглядываясь в карие, но так часто вспыхивающие расплавленным золотом на солнце, глаза.

Только терпением и мягкостью можно завоевать его сердце.
Тсуна по природе совершенно незлобив. Он прощает то, чего не простил бы любой другой человек. Его можно было бы назвать слабаком, но в нем есть стержень. Именно то, что не дало ему сломаться ни под атаками Мукуро, ни под яростными выстрелами Занзаса, ни под туманной атакой лучшего мечника будущего – Генкши.
По началу Хибари считал Тсуну слабаком. Тестом, из которого девушки лепят все, что угодно. Потом Хибари понял – это не проявление слабости. Это проявление силы. Ведь только сильный может позволить себе иметь в тылу врага, и сохранить ему жизнь. И только слабый старается избавиться от врагов любым способом. А Хибари не любил быть слабым. Но и вот так тоже не мог.
А ещё Хибари не мог не замечать того, что глаза Десятого Босса Вонголы стали все чаще останавливаться на нем. И Глава Дисциплинарного Комитета точно знал, что это не испуганные и встревоженные взгляды, а что-то вроде..любования. По крайней мере, он расценил это именно так, поймав взгляд Тсуны.
А понять то, что будущий босс не слаб помогла ему всего одна фраза, сказанная Тсуной тогда. Когда они только пробили базу Мелоне, и на хрупком теле навсегда остался крест двух шрамов, он тогда сказал:
- Хибари-сан. Я тебя люблю.

Многого можно достичь, взывая к его чувствам: он добросердечен и сентиментален.
-Мм….ААаа….. – Стоны юного Савады были слышны даже за дверью, но ему это абсолютно не мешало.
По его губам, подбородку, шее, груди скользила одна теплая и нежная рука, вторая обглаживала бока, и ласкала пуп, усиливая общие впечатления. Изредка эти руки затрагивали член Савады, и тот кричал о своем счастье ещё сильнее, потому что просто не мог удержаться. Чувства были обострены, оголены и распалялись до накала, когда в него входили размеренно и нежно, и таяли не оставив от себя и лужицы, когда в его тело с каждым новым толчком врывался Хибари.
Возможно, не один из них и не вспомнит того, как воспринял Хибари признание в любви, но каждый будет хранить в памяти сотни таких, как это утро. Нежных, когда солнце опаляет края постели и доползает до тяжело дышащих и сплетенных в сладостной неге тел. Сладких, когда кто-то тянется, чтобы поцеловать любимого, и его покрепче прижимают к себе, словно не желая никому возвращать.
Но оба они будут молчать о том, что даже в самом слабом, может скрываться невиданная сила.
И в самом сильном может быть маленькая слабость. Настолько маленькая, что он примет признание в любви, сделанное однажды.
И образует гармоничный союз по гороскопу между Весами и Тельцами.
По гороскопу.
Название: По гороскопу.
Автор: Азраил ака Цесс
Бета:
Рейтинг: R
Пайринг: 1827 Хибари/Тсуна
Фандом: Реборн!
Саммари: Тельцов невозможно заставить изменить одно решение.
От автора: Написано благодаря тому, что я узнал, кем является Хибари по гороскопу. Итак, зачитываем гороскоп про Тельцов.
От автора 2: Если не откоментите – обижусь!

Бесполезно пытаться заставить его изменить уже принятое решение.
Хибари был резко против любых толп. Даже такое немногочисленное скопление людей, как Хранители Вонголы. Уже было для него утомительным и раздражающим. И в его планах совершенно не было вступать в их ряды. Как вы думаете, есть ли что-то способное заставить Хибари изменить его решение?
Даже малыш Реборн не смог этого сделать в полной мере. Лишь пообещал хороший бой, если Глава Дисциплинарного Комитета сохранит кольцо Облака Вонголы. Но это лишь временное.
- Ты, почему ты отказываешься защитить Джундайме?! - Возмущался Гокудера.
- Поиграешь с нами? – С постоянной улыбкой спрашивал Ямомото.
- Во имя ЭКСТРИМа!! – Кричал Рехей.
Вот только Хибари не было до всего этого абсолютно никакого дела. Все было так, словно ему и вовсе плевать на семью. Хотя быть может, этот так и есть на самом деле…

Чем больше вы настаиваете, тем меньше добиваетесь.
Из-за постоянных встреч с Хранителями Вонголы Хибари стал меньше внимания уделять Намимори, что его невыносимо раздражало. Его доставал каждый из Хранителей, но каждый из них был быстр. И не то, чтобы Хибари не мог с ними справиться, просто не находил необходимым пачкать о них руки. После битвы с Варией и Занзасом многие из них стали его должниками. И это объединяло. Но любое объединение неимоверно раздражало, заставляя впасть в ярость, коорая подвластна лишь избранным.
После того, как Савада открыл в себе потенциал хищника, у Хибари могло появиться желание встать на его сторону при случае, но…
Если он это сделает, значит, он проиграл, ведь каждый из этих прихвостней будет считать, чо это их заслуга. Вовсе не его решение. А так быть не может. Поэтому Хибари предпочитал оставаться в стороне. Приглядывать за неуклюжим мальчишкой, который постоянно попадался ему в школе, и казался самым слабым из всех земных существ. А потом так сильно вырос…

Начинать «обработку» нужно заранее, исподволь, ненавязчиво внушая ему вашу идею, пока он не примет её за свою.
Есть вещи, о которых Тсуна предпочитал молчать. И делать это так некрасноречиво, что никто и не догадывался, какие чувства он испытывает к одному из своих Хранителей. Сильнейшему из своих Хранителей.
Вездесущий Реборн об этом знал. Сложно, знаете ли, не знать того, что происходит в стонах и страстных всхлипах каждую ночь под ухом. Но сам Тсуна об этом не знал, поэтому был уверен, что не знает никто. Более того, Реборну можно доверять – он знает многое. Очень.
Именно поэтому Реборн стал усиленней натаскивать мальчишку. Слабаку не потягаться с Хибари. Не «травоядное» он даже не обратит своего внимания – рассудил Реборн, и под вопли Тсуны «Реборн!!» стал гонять его еще сильнее.
Беспощаднее. До конца не понимая, кто же строже – Реборн к Тсуне, или же сам Тсуна к самому себе, когда выбрал такого возлюбленного.
Вся эта возня привлекала внимание Кёи, который предпочитал наблюдать за тренировками свысока – заодно присматривая за любимой школой. Ему было интересно и удивительно. «Цыпленок» поражал его все больше и больше.
И стало абсолютно ясно, откуда появилось это желание…

Нельзя дразнить Тельца, насмехаться над его привычками и слабостями – взорвется, не взирая ни на какие последствия.
Каждый ученик Намимори знал самую важную истину – нельзя раздражать Хибари. Не только потому, что это сулит неприятности, но и потому что шансы выжить после этих «неприятностей» невелики. Подобные выпады Хибари обычно воспринимал достаточно спокойно – как попытка поиграть шавки и слона. Даже не так – шавки и снежного барса, который прикорнул на солнце.
Правда то, что сделал Мукуро, Хибари так и не удалось забыть или простить. Да он особо и не пытался. В конце концов – это приятно – иметь достойного противника. По-настоящему.
Тсуну же он как противника и не воспринимал. Только как травоядного, которого почему то хочется гладить, нежить, защищать. Пометить, сделать своим и оберегать ото всех. А это слабость. И чтобы не разрушить столь нежно любимый Намимори Хибари решил держать эту слабость в тайне, то и дело вглядываясь в карие, но так часто вспыхивающие расплавленным золотом на солнце, глаза.

Только терпением и мягкостью можно завоевать его сердце.
Тсуна по природе совершенно незлобив. Он прощает то, чего не простил бы любой другой человек. Его можно было бы назвать слабаком, но в нем есть стержень. Именно то, что не дало ему сломаться ни под атаками Мукуро, ни под яростными выстрелами Занзаса, ни под туманной атакой лучшего мечника будущего – Генкши.
По началу Хибари считал Тсуну слабаком. Тестом, из которого девушки лепят все, что угодно. Потом Хибари понял – это не проявление слабости. Это проявление силы. Ведь только сильный может позволить себе иметь в тылу врага, и сохранить ему жизнь. И только слабый старается избавиться от врагов любым способом. А Хибари не любил быть слабым. Но и вот так тоже не мог.
А ещё Хибари не мог не замечать того, что глаза Десятого Босса Вонголы стали все чаще останавливаться на нем. И Глава Дисциплинарного Комитета точно знал, что это не испуганные и встревоженные взгляды, а что-то вроде..любования. По крайней мере, он расценил это именно так, поймав взгляд Тсуны.
А понять то, что будущий босс не слаб помогла ему всего одна фраза, сказанная Тсуной тогда. Когда они только пробили базу Мелоне, и на хрупком теле навсегда остался крест двух шрамов, он тогда сказал:
- Хибари-сан. Я тебя люблю.

Многого можно достичь, взывая к его чувствам: он добросердечен и сентиментален.
-Мм….ААаа….. – Стоны юного Савады были слышны даже за дверью, но ему это абсолютно не мешало.
По его губам, подбородку, шее, груди скользила одна теплая и нежная рука, вторая обглаживала бока, и ласкала пуп, усиливая общие впечатления. Изредка эти руки затрагивали член Савады, и тот кричал о своем счастье ещё сильнее, потому что просто не мог удержаться. Чувства были обострены, оголены и распалялись до накала, когда в него входили размеренно и нежно, и таяли не оставив от себя и лужицы, когда в его тело с каждым новым толчком врывался Хибари.
Возможно, не один из них и не вспомнит того, как воспринял Хибари признание в любви, но каждый будет хранить в памяти сотни таких, как это утро. Нежных, когда солнце опаляет края постели и доползает до тяжело дышащих и сплетенных в сладостной неге тел. Сладких, когда кто-то тянется, чтобы поцеловать любимого, и его покрепче прижимают к себе, словно не желая никому возвращать.
Но оба они будут молчать о том, что даже в самом слабом, может скрываться невиданная сила.
И в самом сильном может быть маленькая слабость. Настолько маленькая, что он примет признание в любви, сделанное однажды.
И образует гармоничный союз по гороскопу между Весами и Тельцами.




Сне-гу-роч-ка!
Автор: азраил Ака Цесс
Бета:
Рейтинг: NC-17
Пайринг: СебаСиэль
Фандом: темный дворецкий
Саммари: См заявку
От автора: комменты welcome!.
Предупреждение: слеш и легкий смех....
От автора 2: По заявке Ханами-куна:
Хочу Виконта в костюме снегурочки, СебаСиэль, и так чтобы Сиэлю было все равно кто его будет..
- Даже Грель? – Восторженные авторские глаза
-Ну так чтоб совсем пофиг… *//////*


- А почему это Виконт так странно одет? – Полюбопытствовал нервничающий Сиэль у своего верного дворецкого.
- О, это долгая история… Но мне думается, что он решил одеться в наряд Снегурочки.- Усмехнувшись, ответил дворецкий и поправил очки. Ему нравился этот голубоглазый мальчик, еле упиханный в наряд изящной девушки.
- А кто это? – Похлопал глазами Фантомхайв, сжимая шелковый платок, который дал ему Себастьян, дабы он не мел кружевные пионы, которые ему безумно шли. Особенно в этом наряде.
- Снегурочка, это мифический персонаж, придуманный в России. Она является внучкой… - Себастьян призадумался, стоит ли объяснять о «деде Морозе» маленькому графу, или же заменить его. Лень победила даже демона, - нашего Санта Клауса.
Как всякий ребёнок, перешагнувший за черту детства одной ногой и шагнув ею в здравый смысл, Сиэль не мог не спросить :
- А кто тогда её мама?
Прозаичный вопрос не поверг в ступор Себастьяна, нет, что вы. Он же всезнающий и всемогущий. Просто именно в этот момент Виконт Друит стал приближаться к Сиэлю, и дворецкий не нашел ничего лучше, как подать господину заранее заготовленный кубок с успокоительным.
- Выпейте, господин. Вы должны успокоиться и судить здраво. – Шутки кончились, и голос дьявольского дворецкого стал непоколебимо серьезен.
Фантомхайв кивнул и выпил одуряющий, сладко-горьковатый напиток, со вкусом меда, в который капнули дегтя. И быть может, Сиэлю только показался слабый запах успокоительной валерианы из этого кубка.
Успокоительное подействовало за считанные секунда – пока Виконт в этом странном костюме шел к графу. Все шло как по нотам.
Игра началась.
Улыбки и заигрывания, чуть прикрытый глаз изящным кружевом ресниц, отбрасывающим длинную тень и накрывающим голубизну неприкрытого глаза. Элизабет, спешащая сквозь толпу…
Именно тогда все перестало быть, как задумано. Дворецкий перехватил Элизабет, но вот перехватить «поплывшего» графа он не мог – ушлый Виконт, обхватив за талию Сиэля повел его в темную комнату.
Мир окрасился в черный, но это был совсем не усыпляющий газ. Это был всего лишь побочный эффект зелья, которое отдал дворецкий своему господину.
- Жарко… - Полупростонал Сиэль, стараясь обмахнуть себя веером и смахнуть черноту с глаз, но та никак не желала рассеиваться, словно нарочно закрывая глаза, слепя, делая беспомощным. И удушливая жара в маленьком помещении…
- Сейчас, подождите… - руки Виконта скользнули по талии и выше, теряясь в розовых, матерчатых пионах – как раз там, где должна была располагаться девичья грудь. Но Виконт слишком потерялся в мире фантазий, чтобы понять, что это не слишком маленькая грудь, а всего лишь ткань корсета.
Пара завязок на спине поддалась лихорадочным действиям Друита, но не более того.
«А зачем снимать платье, если можно просто поднять подол?» - Наконец взбрело в голову Виконта.
Жар внутри графа начал нарастать. Он изо всех сил пытался держать себя в руках, но «успокоительное» брало свое, забирая разум у тела, и оставляя только обнаженные инстинкты и желания тела.
Пальцы Виконта погладили спину, словно пытаясь нащупать шнуровку дальше, но опускались все ниже и ниже. Едва прикасаясь к бедрам, Виконт нашел край платья, и едва не всхлипнул от разочарования – под подолом было ещё много-много таких же слоев ткани, которые прятали недосягаемое тело в своих объятиях. Для Друита было настоящей пыткой пытаться найти ноги ластящегося к нему ребенка. Если конечно можно назвать ребенком мальчика, который терся всем телом о того, кто силился его раздеть.
Наконец, Виконт нашел последнюю подкладку, и задрал платье наверх, на спину. Стягивая нижнее белье, Друит обнаружил истинный пол человека, который стоял перед ним в роскошном платье и терся о руку так, что ему слегка срывало крышу. «Плевать, что мальчик» - успел мысленно решить для себя Виконт и перешел к следующей фазе. В конце концов, какая разница, кто перед тобой, если он стонет, изгибается, порыкивает тихо, но властно и пытается получить разрядку, пусть немного и неумело.
Виконт провел пальцами по губам мальчика, собирая с них слюну, и едва не вскрикнул от удивления, когда тот, неожиданно для Друита всосал их, стал облизывать, нежить во рту, ласкать языком, увлажняя. Узкие штаны Виконта, которые прятались под длинным, синим балахоном резко стали ещё уже. Для того, чтобы хоть как-то помочь себе, виконт попытался снять одежду, но все что ему удалось – это скинуть с себя длинную «шубу».
Едва длинные, влажные, аристократические пальца коснулись входа Сиэля, как тот, дернулся вперед, ища больше контакта с ними бедрами. Ему было, откровенно говоря, наплевать кто, зачем и что конкретно с ним делает. Хотелось удовольствия. Такого, чтобы сказать «Это было слаще всех испробованных мною лакомств». Хотелось почувствовать на себе руки, которые будут доставлять удовольствие, но грудь теснила шнуровка, дышать было тяжело, и неприятно кололись кружева подола.
Казалось, что тот, кто был рядом с ним – это ущемленный человек, который не в состоянии позаботится о партнере. Однако, два один палец вошел в Сиэля ему стало не до мыслей. Абсолютно. Это не было неземным блаженством – это было адом, пролитым на скатерть рая. Боль обжигала тугое колечко мышц, и Сиэль недовольно сморщился. Палец выскользнул из него полностью, и граф не успел ничего сделать.
Позади послышались крики и шорох. Но это было не важно – Фантомхайв был готов скулить от боли, которая потихоньку начинала концентрироваться в паху. Внезапно дышать стало легче. Комья ткани легли у ног, корсет лег сверху, делая эту кучку чуть более опрятной. Нежный шепот над ухом не давал выплыть из тумана, и посмотреть, что же произошло. И шепот был до боли знакомый.
Но было совсем не важно, кто рядом. Хотелось чувств, пусть даже боли, но чтобы потом кричать от наслаждения столько, чтобы глотка болела от недостатка воздуха в легких. Знакомый голос что-то шептал, но до Сиэля не доходил смысл слов. Было важно только действие.
- Видели бы вы сейчас себя, граф… - тихо шептал Себастьян на ухо своему господину. – Нагнувшийся, с раздвинутыми ногами.. – Голос просто лился в уши, ведь дворецкий предпочитал просто констатировать факты. - …и кажется из вас что-то течет – скользкий палец прошелся по слюне, которая осталась с пальцев Виконта на дырочке и ввел палец по ноготь. В перчатке.
- Мм….. –длинно и томно простонал Сиэль. Лакированная поверхность перчаток создавала более сильное ощущение, чем просто руки. Он расставил ноги шире, чтобы рука получила больший доступ для всевозможных ласк.
Себастьян не сдержал усмешки:
- Мой маленький господин предлагает себя как закостенелая куртизанка, привыкшая спать за деньги. До чего же вы развратный, мой аленький господин… - Голос снизился до похотливого шепота, а руки не переставали ползать по телу.
Сиэлю казалось, что с ним Бог. Руки были везде и одновременно – ласкали соски, член, проходились по чувствительному животу, оглаживали пуп, царапали губы, то и дело, скользя в рот. Всего было слишком много, но при этом неутомимо хотелось еще, больше, слаще…
- Подождите, мой господин, совсем чуть-чуть… - Влажные пальцы скользнули в графа, и начали бродить внутри даря ослепительное ощущение экстаза.
Сиэлю было сладко. Томно. Нежно, хотя и больно. Они кричал, изо всех легких, но кричал мысленно, чтобы никто не услышал. Когда в него входили это была ослепляющая и всепоглощающая вспышка боли, огонь удовольствия. После же боль отцедили, отфильтровали и выкинули, оставив только удовольствие. Каждый толчок внутрь был подобен маленькому взрыву, и казалось, что это игра – собери три десятка маленьких взрывов, чтоб тебя накрыло одним большим.
А граф Фантомхайв не любил проигрывать.
Уже после, лежа на плаще Друита, вернувшись в полноценное сознание в объятиях своего дворецкого владелец компании Фантом переборов сон все-таки спросил мучавший его вопрос:
- Так кто же родители Снегурочки?
Спросил и уснул утомленный Сиэль. Улыбнувшись, Себастьян ответил своему господину, завернутому в большую часть синего балахона:
- Говорят, что Весна, но мы от с вами знаем правду… - И алые глаза вспыхнули, как угли от костра.

А вечером, найдя уснувшего, но целиком одетого Сиэля, Виконт запихнул его в клетку, и накрыл опухший от удара демонического дворецкого глаз, и начал распродажу «девушки» с великолепными тайнами.




Название: Ресницы
Автор: Азраил ака Цесс
Бета:
Рейтинг: PG-13
Пайринг: Дин/Сэм
Фандом: сверхъестественное
Саммари: У него слишком длинные ресницы. И слишком короткая жизнь
От автора: Даже если вы не фанаты и не смотрели, это не освобождает вас от прочтения
Предупреждение: слеш, инцест

У тебя слишком длинные ресницы. Пушистые, угольно-черные, изогнутые, как тетива лука. Они идеально обрамляют его зеленые глаза. Идеально. Божественно. Я знаю, почему Бог выбрал тебя. Наверное, все дело в твоих ресницах, а не в том, что когда-то тебе предначертали великие дела, дважды спасая твою жизнь.
Посторонний человек заметит прямую линию носа, чуть изогнутого к кончику, и наверняка подумает, что его перебивали в детстве. Возможно, так и есть – я ведь сколького о тебе не помню, а ты о скольком умалчиваешь. Жизнь научила не трепаться попусту. Впрочем, тебя жизнь научила не только этому, как и меня.
Возможно, что посторонний человек, заглянув в твои зеленые, изумительные и неземные в яркости своего цвета глаза не сможет от них оторваться. Не слишком широкие темные брови великолепно оттеняют их.
Но врят ли кто-то заметит твои длинные, пушистые ресницы и россыпь светлых, выгоревших от солнца и пота веснушек.
- Сэмми, я, конечно, красавчик, но может не стоит пожирать меня взглядом? – Ты все так же язвишь, а я заворожено смотрю на твои ресницы. Я знаю, что хохмить тебе бесполезно. Отец умер, а ты решил замкнуться в себе. Замкнуться на Импале и работе.
- Дин, я знаю…
Нужно ещё раз постараться тебя разговорить, и не думать , наконец о том, какие длинные у тебя ресницы.

…
Стрелочки слипшихся от соленой влаги ресниц, взгляд, полный боли, отчаяния, страдания, тоски. Бисер серебрящихся слез в свете солнца только красит твои глаза, подчеркивая то, что ты жив. Я рад. Где-то внутри, так глубоко, так горько, так полно… не знаю, но я рад. Может быть, от этого тебе станет чуточку легче.
- Я умер, Сэм. – Ты смотришь на меня, а сердце, кажется, рвется от боли. Я понимаю, что ты чувствуешь. Понимаю. Но пока мне нечего сказать. – Умер. И я не должен был оживать.
Отводишь взгляд. Я знаю, ты думаешь что это ты виновен, а о том, что решение отец принял практически сразу ты и не задумываешься. Я видел то, как в твоей голове, там, на дне глаз проносились мысли «А лучше бы я умер», но не задерживались.
- Он был не только моим отцом, но и твоим тоже.
Ты всегда искал для меня самого лучшего. Я помню, как ты сказал, что желал бы для МЕНЯ незнания всей той нечисти, той опасности мира, которую знаешь сейчас. Ты всегда ставил мои желания выше своих, и может быть дело не только в Штриге, которая напала на меня в детстве, но и в том, что ты живешь, словно для меня. А может быть так и есть.
- Ты хотел знать, что я чувствую…. – Ты тяжело вздыхаешь, словно от груза на сердце. Да. – Ты знаешь.
Я вижу, как трясутся твои губы, как ты их снова и снова облизываешь от волнения, как в детстве. Я чувствую, как краснеют от напряжения глаза. Я разделяю эту боль. И мне так хочется тебя утешить, хоть как-нибудь, как тогда, посреди города, когда мы в очередной раз уходили от полиции. Но там был город, и сделать этого было нельзя. В конце концов, там каждая минута была дорога, а сейчас, съехав с проезжей части, и сидя на багажнике Импалы я могу…
Собрать соленую влагу с губ, щек, и ресниц. Касаться их легко, губами. Эти длинные, шикарные, изгибистые ресницы и россыпь веснушек, которые нужно углядеть под четкой линией глаз. Это то, что для меня.
Ты не думаешь – обнимаешь как раньше и я слегка озадачен, но безумно счастлив.
У тебя слишком длинные ресницы.



Это просто ориджинал. Такой, бредовый, но мне понравился

Название: Шаг в пустоту
Автор: Азраил ака Цесс
Бета:
Рейтинг: PG-13
Пайринг: Гинку/Эдин
Фандом: ориджинал
Саммари: Скрестив клинки они толкают друг друга к краю пропасти
От автора: это тупо мой бред. Но я надеюсь на ваши комменты.
Предупреждение: слеш.

Шаг в пустоту.

Звон клинков. Лязг тяжеловесной стали. Искры, которые засыпают плиты множеством мелких огней. Смертельный танец здесь, на раю на грани. Две легкие фигуры, которые танцуют, кружатся и оттачивают рисунок своей смерти, рисунок чужого конца, эпилога. Которые играют с двумя тяжелыми, уставшими, но каждый раз взмывающими шпагами так, словно это две пушинки, которые вот-вот упадут в пропасть, но прежде хотят взлететь так высоко, что никто не сможет сказать, что они пролетели мало. Каждый шаг вымерен до миллиметра, каждая связка ударов ведет в другую, ведь если связки закончатся, то нить этого дивного танца порвется, и тот, кто её не удержал, будет признан проигравшим. Мертвым, если так удобнее.
Эхо разлетается по широкому, просторному залу заставляя звенеть дорогие стеклянные и хрустальные шарики в высокой и холодной люстре. Для свечей ещё рано – в огромные, арочные окна заглядывает молодое солнце, которое потягивается в розовато-лиловаой постели, и заливает этим красочным светом тренировочный зал. Блестящий пол словно светиться холодным, каменным светом совсем не радуясь гулким шагам и быстрому шагу ловких ног.
Они не падают, ведь рисунок боя был поставлен уже давно. Они дерутся без шлемов – настоящий враг не будет ждать, пока противник его оденет. И без защитных доспехов. По той же причине. Они бьются так, словно ненавидят друг друга уже давно и беспросветно. Беспощадно. В глазах каждого из них светится такая сила, что хочется встать на колени и попросить пощады за все, о они бьются не только шпагами, а глазами.
Их взгляды, кажется, намертво зацепились друг за друга. Они не спорят, не осуждают, не испытывают на прочность – они сталкиваются, звенят, искрят, бросаются, бешено скользят с ужасным визгом, стараясь задеть противника, расходятся на долю мгновенья и снова сходятся в этой непримиримой схватке. Они ходят по краю бездны, обрыва. Там больше никого нет, кроме блондина с роскошной шевелюрой убранной так, чтобы не мешалась – в свернутую вдвое косу. Там больше никого, кроме сероглазого шатена, с грацией настоящей кошки – гордой, свободной, гулящей и безрассудной.
Они ходят по самому краю. Они плетут интриги друг против друга, раскачивая тонкий канат, по которому они двигаются, бегут, на котором они сражаются. Они загоняют в клетку друг друга, с попеременным успехом, ведь им невыносимо тяжело бороться друг с другом и отвоевывать одно государство у общего врага. У врагов, которые не дремлют, но их игра, постоянная битва от этого становится только изысканней, слаще… Они бегут по самому краю не делая ни шага вправо или влево. Одному будет скучно здесь.
Их шпаги звенят, а пакет под ногами готов стонать не хуже человека. Огонь пляшет в светлых волосах Серого Кардинала, который всегда, всю свою молодость провел за троном, стараясь сделать все для своей страны. Его считали негласным правителем многие, и не многие догадывались о том, что в этой схватке сошлись две любви. Две силы. Две жизни. Двое сильнейших, которые боролись на равных, без секундантов, без свидетелей и без жульничества – честно и открыто друг против друга, сошлись в безумной схватке не только на шахматной доске власти, но и там, где-то внутри, стараясь перебороть свои страхи, свои желания, свою гордость…
У шатена, кажется, вот-вот сдадут нервы, ведь он начинает спрашивать не тревожно, и не устало, а с яростью и вкрадчивой язвительностью, которая покоряет его голос и удовлетворяет не хуже распутной женщины:
- Ну скажи мне, скажи, зачем все это было?
- О чем вы, Ваше величество? – Серый Кардинал Великолепно владеет своими чувствами. Хотя бы на лице.
Они оба помнят, о чем идет разговор, почему они сейчас готовы схлестнуть клинки, почему бьются, кажется, до последнего. Но Его Величество не хочет чтобы это молчание разделило их, повисло между ними дохлой, причем уже достаточно давно, кошкой, которая из-за вони не дает им поговорить по нормальному.
- Ты же знаешь, о чем! - Выпад. А ведь их Король ещё так молод – думается Кардиналу, но сам он как-то не вспоминает, что он одного возраста со своим сероглазым противником.
- А может нет? – Звон, всхлип стали чуть заглушает язвительный голос Кардинала.
- Тон, Гинку. – Напоминает шатен, глядя во вспыльчивые глаза соперника. И как же он раньше мог не замечать того, что их связывает не только их вечный спор за право управлять страной, не смотря на то, что они оба считали это достаточно неприятным делом, но никто из них не хотел отступать. Никто.
- Простите, Ваше Величество. – Полушутливый поклон и новый треск стали разламывает воздух. Тон серьезен, но даже в этом, безукоризненном тоне Его Величество может уловить насмешку. Но не будет.
- Ну, так ты объяснишь? – Рубящий удар находит лишь воздух – Гинку во время уклонился.
Взглянув в глаза своему королю, Гинку почему то вспомнил эти темные волосы, разметанные по постели и тяжелое дыханье. Болезненное. Усталое. Тяжелое и неимоверно…
- Чего молчишь? – Усмешка коснулась губ шатена так, как касается ангел или высшее проявление чистоты и невинности. – Стыдно стало?
- Ну что вы, Ваше.. – Чуть покраснев начал протестовать Кардинал, и в ответ услышал новую усмешку в звенящем голосе своего господина.
- Тогда чего краснеешь?
…Сбившееся дыхание, простыни тоже сбились, и так и манит, зовет к себе это дыхание, эти губы…
- Жарко. – Спокойный тон тоже не может обмануть Короля. Слишком уж давно они противники, чтобы шатен не услышал, ложь ему говорят или правду.
- Так ты сдаешься? - Новая ухмылка, но тон серьезен. Верно. Они скрестили клинки не просто так, чтобы поиграть. Это фактически была дуэль.
- Эдин…
- И так не ответишь – зачем ты оскорбил мою кузину?
Гинку печально вздохнул. Ну что сказать этому обормоту-королю? Правду? Зачем? Они же её оба знают. Единственный выход, который видит сейчас Кардинал – сделать шаг. Шаг с каната. Шаг в пустоту. Шаг в никуда. Послать себя туда, где нет света, веры, памяти, жизни…
Нужно сделать только один шаг.
Кардинал собирается и шагает вперед.
Его шпага опущена. Он делает этот шаг добровольно. Сам, а не потому, что так приказали правила. Не потому что так велит долг, а потому что он так хочет сам. Дальше ничего. Пустота. Боль. Одиночество. Так нет ничего, что бы держало…
Кардинал садится на колено.
Он не хочет уже ничего. Вот она- настоящая тьма. Разве может что-то быть хуже этого? Кажется, что он и так упал ниже ада, но ему этого мало. Он же максималист, и он хочет ещё. Больше. Глубже. Туда, где его уже никто не найдет.
Он припадает губами к руке Короля.
Он ошибся. Здесь нет тьмы… просто он закрыл глаза. Просто он не хотел увидеть улыбку своего маленького Бога, который был равен Королю. Серые глаза улыбались и сильная рука потянула Канцлера на себя. И наплевать, что у них через два часа встреча, ведь два часа это так долго…
На простыне они сплетали серые волосы с темно-коричневыми и любовались узором толкаясь вперед, навстречу друг другу, и стараясь как можно сильнее приблизить друг друга, ведь это так одиноко – стоять на краю пропасти одному. И так весело расширить пропасть до размеров вселенной и пропасть, исчезнуть, затеряться, закричать в ней страдая от невыносимой нежности.
А после стоять перед новым послом, слушать его предложения и снова принимать решения и давать пищу для новых сплетен. Ведь придворные дамы тоже не дуры….





Название: Час.
Автор: Азраил ака Цессар
Бета: (место для имени)
Рейтинг: PG-13
Фандом: Ориджинал
Жанр: романтика, ангст
Размер: мини
Саммари: один час - много или мало?
От автора: прочел - комментарий оставь

Оставался какой-то час до встречи с тобой, как мне пришло твое смс о том, что сегодня мы не встретимся. Неделя показалась пустой и скучной. Ещё бы – я все эти шесть дней с нетерпением ждал и готовился к тому, что мы увидимся, я уже собранный сидел, запершись в комнате, чтобы не уйти раньше времени и не ждать тебя как дурак.
И тут такое.
Я тяжело вздохнул и пошел раздеваться. Было обидно. Горечь и желчь буквально разъедали мою душу, выгрызали её изнутри и топили в бездне отчаяния. Разочарование, которое было сильнее боли и самовнушение о том, что все случилось, так как я и думал, заставило меня болезненно вздохнуть, опустить взгляд вниз и не поднимать его.
- Я дурак.
Я молча констатировал эту простую истину и снова тяжело вздохнул. А куда деваться? Бежать к тебе и заявлять что ты занял важную часть в моих планах, и если на то пошло и жизни? Глупо и безрассудно. И абсолютно бесполезно, потому что я подозреваю, что мои слова не более чем трескотня комара над ухом – неприятно, но приходится терпеть.
- Рик! Иди готовить! – Раздалось папино из кухни и я неспешно пошел на кухню – больше некуда торопиться. И не сбежать от неприятных обязанностей. Уж лучше бы дров наколол или печку истопил, или в город с девушками… хотя нет, уж лучше готовить.
Я небрежно поставил небольшую банку с мукой на стол и невольно залюбовался поднявшейся мучной пылью. Легкость и свобода, но падение и, наверное, смерть. Мокрая тряпка прошлась по месту, где осела мучная пыль. Да, скорее всего смерть.

Калеб весело болтал с какой-то девушкой, через раз поглядывая в телефон. Он не ждал ответа — к чему, если точно знаешь, что его не будет? Но все равно взляд раз за разом возвращался в необычно темный дисплей на котором едва различимо горели цифры. Пять минут назад..можно ещё целый вечер заниматься своими делами прекрасно зная, что никто тебя не будет тревожить, никто не будет дуть губы, никто не будет тихо прижиматься с шуршать карандашом. Можно отдохнуть. Щебетание длинноволосой блонгдинки давало ему пропускать фразы, отвечать не впопад и улыбаться, ведь она молола такую чушь...

Взгляд зацепился за огромные кухонные часы, которые некогда висели в моей комнате. Удобные и заметные.
- Осталось ещё пятьдесят пять. – Снова подумал я, кивая этой мысли и судорожно хватаясь за сковороду, которая к моему удивлению успела нагреться и обжигала руку. Можно больше и не считать. Незачем.

Но одна привычка въедается в кожу, прямо заоплзая под неё и разростаясь. Мерные движения, но я точно знаю за сколько секунд я добрался до холодильника, сколько времени понадобилось на то, чтобы найти творог и вернуться обратно за стол. Как все таки это все глупо. Так бездарно, оказывается, проходят мои дни. В них нет абсолютно ничего, чем я бы мог их запомнить. Ничего такого. Все скучное, серое, обычное. Отпущенные минуты текут сквозь пальцы, не успевая зацепиться за них, остаться хоть чем-нибудь.

Осмотрев стол я понял что совершенно забыл про яйца и вернулся за ними. Конечно, мне было уже все равно, сколько времени у меня это займет, но взглянув на часы я отметил для себя — осталось пятьдесят минут

Он осмотрел небольшой столик в ресторане, куда привтащила его накращенная куколка. Конечно, он тут уже был. Он сидел именно за этим столом наблюдая за Риком, который страстно желал оказаться поближе к пианино, и поэтому тренировал пальцы прямо на ровной поверхности стола, сосредоточенно хмуря брови. В тот день Калеб улыбался, потому что это было так забавно — наблюдать за обычно веселым и непоседливым возлюбленным, который сосредоточенно жал на невижимые клавиши. Куколка улыбалась, прямо как Рик, но всё время болтала. Калеб обреченно вздохнул про себя и стал смиренно ждать конца пытки натягивая на губы фальшивую улыбку..

Масло щкворчало, то и дело устраивая маленькие взрывы на сковороде, и обжигающе кололо каплями, которые падали на руки. Заказанные на сегодня сырники, конечно, немнго утихомиривали жар, но не могли заставить масло не плескаться совсем.

Это не страшно. Все таки это не оставляет ожогов на руках. Ну, по крайней мере таких, которые видны издалека. Да и многое в этой жизни не видно вообще. К примеру кто увидит как плохо внутри человеку, если он постонно улыбается? И это не защитная реакция — просто зачем нести в мир свои проблемы, горечи, печали?

Я едва замер перед столом, скатывая новый кругляшок творожного теста. Все в этом мире циклично -прямо как мои движения по кругу, но все имеет конец.. Шарик достиг формы, и я резко впечатал его ладонью в пыльный от муки стол.

Вот так — без горечи и сожаления кто-то в этом мире рушит твои мечты, так любовно взращенные и взлелеяные. Их вбивают в стол, а может и в землю, их заставляют расплющится и потерять привычный облик. Стоит ли жалеть об их утрате?

Но ведь мечта — это не тесто, которое нужно испечь, которое можно взять и снова придать форму, взрастить. Совсем нет. Мечта — это как стекло — разбив однажды, потом не склеишь, хоть убейся. Можно стекло соединить скотчем, но оно станет мутным и будет видно, что однажды оно было разбито...

От рассуждений меня отвлек телефон, который зажегся. Я подошел, и посмотрел на будильник, который болжен был напомнить мне...

Осталось полчаса.

Калеб не находил себе места. Пиво успокаивать его не желало. Он рассказывал красотке о своей необычной любви к ней, смотрел в её ехидные глаза и отчетливо понимал, то он должен быть не здесь в этот момент, но ничего поделать с этим не мог. Он смеялся навзрыд и кружил красавицу в затяжном вальсе, но на душе было гадко. Рикан. Его имя не давало забыться другой. Его глаза чудились в глазницах насмешливой девушки. Он словно не давал парню вздохнуть по-свободнее сдавив горло спазмом, и как ни странно Калеб был ему благожарен за невсвойственную стойкость в собстенном сердце...

Всё было готово. Я неторопливо мыл руки в раковине. Наверное на этот раз я ничего не буду рисовать. Скорее всего. И даже не прикоснусь к синтезатору. Нет настроения. Наверное я пойду спать. Просто лягу спать и забуду то, что я столько ждал этого дня.

Сон смотрил меня мнгновенно. Едва я открыв глаза я понял, что осталось десять минут до назначенного часа. До... ах да.. уже не до чего. Сев на постели я растерянно подумал о том, что же меня разбудило.

Стук в дверь повторился, и теперь я осознал, что это не сон. Подойдя к двери я увидел что там стоит незнакомый мне парень. Достаточно красивый, чтобы привлечь мое внимание, но недостаточно обаятельный чтобы я в него влюбился...
- Здравствуйте. - Парень очаровательно улыбнулся чуть щуря карие глаза — Это вы Рикан?
- Да, это я. - Я слегка склонил голову во все глаза рассматривая его. Тяжелыя кожаная куртка, россыпь родинок по всему лицу в смых неожиданных местах, темные волосы..
- Я войду? - Он спросил слегка замешкавшись
- Да, конечно. - Я отошел от дверного прохода и пропустил его в прихожую.
Парень зашел и совершенно неожиданно для меня пржал меня к себе и поцеловал. Я буквально отпрыгнул от него и попытался сообразить в честь чего это сейчас произошло.
Ты что творишь?! - Я оскалился злобно взглянув. Тот рассмеялся.
Одно проигранное пари вынудило меня это сделать. - Кареглазый пожал плечами. - Сам понимаешь - долг есть долг.
Это проишествие заставило меня задуматься над парой моментов.
А если не секрет, кому ты проспорил? - Я решил уточнить на всякий случай
Да, мы с однокурсником спорили..Со Скайнесом. Калебом Скайнесом. - Моё сердце упало ниже ада. Я так и знал. Он ведь упоминал о.. - Да, а ты красавчик....
Погоди, - Я отмахнулся от него, - что ты ему проспорил?
Тот заметно улыбнулся и хитро ответил:
А кто сказал что это я проспорил? - слегка подмигнув он добавил- Это он мне проспорил. Дважды.
Видя мою растеряность он пояснил:
Видишь ли, твой возлюбленный абсолютно не умеет спорить, и потому сейчас он встречается с мой бывшей девушкой, которой он очень нравится с первого курса, а я сейчас с тобой. Это в виде второго желания...

Парень расстался с девушкой объяснив ей, что у него есть срочное дело, которое не требует отлагательств. Он бежал. Он мчался, поняв, что может сделать этот язва Анир с его возлюбленным. Он помнил, что осталось совсем чуть-чуть.. Анир обещал придти к Рику ровно... Как они договаривались.. Повороты мелькали один за другим. Калеб почти летел..Едва ворвавшись в комнату он застал Рику разговаривающим с Аниром. Сердце упало. Казалось просто ыпало из груди оставшись комочком под ногами. Рику повернулся ко мне и улыбнулся...

Он вошел в комнату как мы бы и встретились — за минуту до назначенного часа. Я не смог не улыбнуться этому.
- Малыш, обещай, что больше никогда не будешь спорить на желания. - Я попросил нежно целуя его в гнубы. И было абсолютно все равно на то, что другой парень смотрит как мы целуемся.
Все в этом мире будет так, как и должно быть.

Волшебство

Волшебство

Это было.. интересно. Необычно, ярко, увлекательно, празднично... Это была радость, корая теплится в сердце, это было любопытство, в которое погружаешься с головой, это был праздник. Необычно и солнечно, влохновенно и обворожительно — вот как это было. А ещё это было так, как не должно было быть.
О чем я?
Все просто. Я о магии. Точнее о любви и магии. Нет, конечно это не та магия, которая предсталяется каждому обычному человеку вроде поднятия тяжестей с помощью мыслей, или ползанья в чужой голове, и уж точно не разрушительные фаерболы.
Это магия одного взгляда, одной улыбки, слезы или прикосновения. Магия, которая доступна каждому, но которую не каждый может заставить себе подчиниться.
Улыбка — сколько у неё граней?
Она печальная, язвительная, жестокая, беспощадная, ласковая, нежная, теплая, обиженная, открытая, беспомощная или же обезоруживающая. И всему этому название : «Улыбка»
Это настоящая магия, которая творится везде и всюду. Бывают неумехи-волшебнки, которые не умеют вынести на суд общества свое чувство и искажают его. Так к примеру в неумелых руках улыбка радости становится язвительной. И ведь мы не можем обвинить человека в том, что он не умеет донести свое чувство — это подвластно не всем, хотя и дано каждому.
Но есть не только эмоции, которые вырожают мимикой. Есть такие, которые можно уловить лишь во взгляде. Порой этот взгляд может сравняться с остротой и опасностью с обнаженной перед боем шпагой, а может стать мягче самого нежного пуха на свете...
И конечно прикосновения. Жестокий удар по щеке или лекгое поглаживание руки это все явные, обычные и даже заштампованные прикосновения. Горздо интереснее когда творится магия бесстрашно поднятой руки в жесте защиты, или же осторожного прикосновения к ладони, которое заставит сердце биться чаще. Но и простые действия имеют вес — так же как объятие, когда тебя прижимют к широкой и теплой груди, или же поцелуй, который разбудит в тебе целую бурю, нестихаемую бурю эмоций.
Это магия, и то, что творилось со мной было тоже ею, но в ином проявлении. В проявлении, которое не встречалось мне никогда прежде и было недоступно.
Первое прикосновение.
Самое простое и самое необычное. Наверное оно было таковым для меня, ведь прикоснуться к другому человеку сродни тавра для того, у кого отсутствуют тактильные рецепторы. Иными словами я не чувствую ни боли, ни холода, ни жара...вообще ничего. Поэтому я и пошла в войны — кто же ещё сможет бороться лучше, чем человек, у которого нет чувства боли, которое может отвлечь его от выполняемого задания, и у которго есть страх, что он получит смертельную рану, но даже не сможет её почувствовать, обратить на неё внимание.
И до этого момента все было именно так.
Я боролась до последнего, отличалась в битвах бесстрашием и делала то, что было приказано, но бороьтся всю жизнь я не могла, поэтому меня отстранили от дел. И я стала учится магии. Самой простой, самой обычной магии, которая становилась настоящий пыткой для меня. В бою не нужно уметь лукаво улыбаться, кокетницать на кончиках ресниц, и быстро перебирать пальчиками играя в смущение, но скрывая нетерпение.
Мои родители были и так небедны и влиятельны, но с моими трофеями, которые добывалиь в кадой битве, положение семьи сменилось на очень высокое. Аристократическая кровь давала преимущества, особенно при наличии должных богатств. Но семье нужна была дочь, та, на которой сможет жениться не абы кто, а желательно многострадальный отпрыск королевской династии.
- Ты должа научится проявлять чувства, дочь моя... - сказала мне моя мать, и показала на своих слуг — Смотри, каждый из них умеет влдеть этой магией. Умеет заставить её подчиняться. Ты должна уметь не хуже, даже лучше их показывать свои эмоции. И ознакомься со списком аристократов, а то будет некрасиво если наша дочь не поклонится нужному человеку, но склонит голову перед каким-нибудь солдафоном
А позже, спустя пару дней рядом со мной сидела одна из папиных фрейлин и тихо на ухо шептала:
- Это Граф де Люи. Он самый богатый из Северного Королевства, но не чета вашей семье... - птичкой заливалась для меня очередная папина любовница, стараясь мне угодить расписывая почетных в обществе людей. Она творила магию ублажения словами.
Но для меня эти люди не были почетны. Не были влиятельны. Они были для меня никем, ведь мы шли по разным путям, поднимались на вершину, к власти по разным лестницам. Позже, многие аристократы стали для меня наставниками, правда не зная об этом сами. Они все виртуозно владели эмоциями.
- Могу я пригласить вас на танец? - Спрашивал виконт Ро дель Бари, но в глазах я видела другой вопрос: «А не переспит ли со мной это богатая...».
Конечно, если бы я была столь же глупа, как придворные дамы, которые были пока неискушенными интригантками, я бы конечно этого не заметила и купилась на его игру.Но я не даром тренировалась перед заркалом
Часы, которые я проводила за ним можно измерить годами пытки, медленной, мучительной смерти. Но я овладела этим искуством, хотя при этом мой недруг нисколько не сбавил в весе — я так же не мога чувствовать. Прикосаясь к влажному листу я не знала того, что он влажный, туша свечу я не знала того, что она горячая. Мое тело не знало этого, хотя в теории я понимала, каким оно должно быть.
Но я услышала голос. Голос человека, которго по долгу службы занесло в аристократическое общество.Он не считал меня накрашенной куклой, которую выставили на аукционе, в надежде выручить по больше денег. Правда для этого пришлось сойтись с ним в поединке на мечах, но дело того стоило. Он стал наконец то воспринимать меня в серьез. Мы много общались, и я рассказала ему о своей болезни после несчастного случая.
Его лицо было в шрамах, глаза часто смотрели волком на людей, ища опасность, но я точно знала - он самыйлучший из всех тех воинов, с которыми мне довелось сражаться, и знала что он может быть очень нежным при желании, не смотря на то, что его считали зверем.
Однажды гуляя с ним, я совершенно случайно подскользнулась и неловко упав, повредила ногу. Но этого, соответственно не почувствовала и попыталась встать. Потом пришлось признаться в том, что я ничего не чувствую, но спустя несколько дней он мне предложил:
- Давай я к тебе прикоснусь? Говорят у меня волшебные руки. - Он говорил. А его открытая улыбка магически притягивала меня, заставляя кивнуть в ответ.- Не бойся.
Он сказал дьявольски красивым, чарующим и обволакивающим голосом. Он творил магию. Магию уверенного звука, магию протянутого в доверии жеста, магию заботы во взгляде...
Это было самое настоящее волшебство.
Все было интересно и ярко.
Я смогла почувствовать его руку, его объятие, его губы, и не смогла заставить себя оторваться от него.
Тогда и сейчас.
Наверное, это и есть волшебство любви.





Автор: Азраил ака Цесс
Название: Поезд
Бета: Джейк
Фандом: Темный дворецкий
Жанр: PWP
Рейтинг: NC-17
Размер: мини
Саммари: А чот может случится в поезде?
От автора: ваши впечатления - комментами ниже.


Поезд.

Под мерный стук колес в одном из закрытых мест элитного поезда совершалось то, что совершаться в принципе не должно было. А именно в этот самый момент, если бы вы, решили поинтересоваться, чем же именно занимается достаточно юный, но властный хозяин фабрики игрушек «Фантом» а так же других изделий той же фабрики, то нашли бы его в крайне занятном положении. И это изменило бы все ваше восприятие этого шестнадцатилетнего паренька, который в данный момент ни много, ни мало - лежал под своим самым услужливым дворецким.
Как же так получилось, что этот несгибаемей человек, с железной волей и расчетливым рассудком позволил себе такую маленькую, незначительную, но все - таки слабость — лежать под собственным дворецким? Ответ на сей вопрос был прост и незначителен.
Сиэль по привычке сидел, удобно расположившись на кресле, но две бессонных ночи подряд сделали свое дело, и Сиэля банально сморил сон, и он, совершенно незаметно для себя принял вертикальное положение и поудобнее утроился на коротковатом сидении. За последние четыре года он сильно вытянулся, поэтому ноги, которые невлезали Фантомхай вытянул прямо перед входом. И, разумеется, дворецкий ниже не стал, поэтому, не заметив ног своего господина он споткнулся и упал прямо на него.
К несчастью, а может быть и счастью для обоих, а может быть и одного, сны Сиэлю Фантомхайву снились определенной направленности. Эротической. И это было поводом для отпускаемых шуток Себастьяна и смущения Сиэля, который так и не научился, не стесняться своего дьявольски обаятельного дворецкого.
- Господин, да я вам, никак помешал... - С усмешкой протянул дворецкий, недвусмысленно намекая на то место, куда совершенно случайно во время падения мягко опустилась его рука.
- Разумеется. - Торжественно покраснел Сиэль и спокойно констатировал факт. - Если ты это понимаешь, то попрошу все-таки встать с меня.
- А лежа удобнее. - Ухмылка растянулась по губам, и предвкушение зажгло глаза алыми, дьявольскими огнями.
Смущение Сиэля было очевидно, и констатировать его не пришлось, зато Микаэлис смог насладится своим любимым зрелищем — смущенным господином. В такие моменты Себастьян всегда вспоминал о том, каким бывает глава компании «Фантом» в моменты, когда он кончает и извивается под ним, то нежно шепча его имя, но тихо постанывая на ухо. Это просто не может не подстегивать к тому, чтобы перейти к активным действиям. Тем более, что господин совсем не против. Ну, почти не против. Нужно только слегка подтолкнуть к нужному результату. К примеру, слегка сжать ладонь на паху или нежно прошептать на ухо:
- А ведь время у нас есть, господин... - Слегка усмехнуться тому, как вздрагивает под пальцами послушное тело, и тому, как жмурится непокорный господин, не сумевший унять желания плоти в силу возраста. А вот несколько лет спустя, придется придумывать новые способы уговоров упрямого и непослушного господина.
- Себастьян! - Едва слышно постарался пристыдить демона Сиэль, но так как это было невозможно то просто-напросто прожег последнего взглядом, в который вложил все чувства, которые только испытывал на тот момент. И, разумеется, там было чувство нетерпения, желания, сожаления, неуверенности и стыда. Правда, делу это не помогло, а даже усугубило.
Любые попытки протеста были уже обречены на провал — Микаэлис совсем не собирался отпускать господина, которого с такой сложностью заставил найти хотя бы четверть часа не на дела фабрики.
Страстный поцелуй в губы, легкие укусы, нежный шепот и умелые руки на бедрах, губы на шее... Зажигательная смесь для одного-единственного, неповторимого, упрямого и нежного
Сиэля Фантомхайва. Юный граф не смог удержаться и тихо простонал, но это не могло пройти мимо лучшего дворецкого, который поставил себе целью доставить максимально возможное удовольствие своему господину. И себе, вдобавок.
Стройные ноги последнего в древнем роду Фантомхайв были освобождены из плена одежды, и Себастьян нежно поцеловав подъем в начале одной ступни, а потом и второй положил их себе на плечи. Легкие прикосновения языка к входу Сиэля заставили графа выгнуться и отдаться полностью прикосновениям дворецкого. Это было доверие, хотя это была и слабость представителя древнейшего рода. Слюна послужила смазкой на пальцах, которые раздвигали тугие мышцы прохода.
Быстрые и в то же время плавные движения расстегнули брюки Себастьяна и достали оттуда возбужденный член с капельками спермы на головке.
- Аааа! - Закричал Сиэль едва Себастьян стал входить в него раздвигая внутренние мышцы. Боль накрыла плотно, опустилась на тело, с каждым миллиметром входящего члена зад жгло несчадно, так, что на глаза наворачивались слезы.
- Потерпите, мой господин.. - Уговаривал Себастьян, шепча на ухо и лаская поникший член, но, не переставая входить. Лишь погрузившись полностью он задышал как загнанная лошадь и дал маленькому графу пару минут на то, чтобы привыкнуть.
Едва взгляд Сиэля стал осмысленным, Себастьян резко вынул член из попки Фантомхайва и резко вколотил назад. Сиэль закричал, протяжно умоляя дворецкого:
- Нет! Стой!!- Но эти стоны не могли остановить Себастьяна, который вначале медленно, а после и набирая темп трахал господина. Пара минут, и Сиэль сам изгибался в руках дворецкого и без капли смещения поддавался бедрами навстречу.
Каждый толчок возносил обоих вверх, а может даже вниз - кто знает, когда имеешь дело с демоном? Высшая точка счастья была достигнута обоими одновременно в такт толчками поезда. Вперед-назад — они двигались в такт колесам, которые то отбрасывали назад, то толкали вперед.
Дворецкий нежно целовал шею и плечи господина, в то же время жестоко и размеренно трахая на жестковатом сидении поезда. Это было безумие, которое накрыло двоих с головой, которое обещало им упасть так низко, что невозможно подняться и взлететь так высоко, что невозможно дышать.
Финал был ослепительнее самого солнца и слаще тортов, которые делает лучший в мире дворецкий. Двое позволили себе утонуть при этом глотая дыханье друг друга. Единение, цельное и беспрекословное было достигнуто на пике удовольствия, на кончиках пальцев, которые переплетались друг с другом, на последнем выдохе, которое было нежнее, чем сама смерть.
Позже, несколько минут спустя, отдышавшись и вытерев своего господина и себя самого Себастьян улыбнулся как кот, объевшийся сливок.
- У тебя нет ни стыда, ни совести. — Упрекнул смертельно уставший и довольный Фантомхайв.
-Как и у вас, мой господин. - Усмехнулся Себастьян, точно зная, что сейчас скажет граф.
- Это ещё почему? - Удивленно поднял брови Сиэль и предсказуемо спросил. Все, как и ожидалось.
- А разве её наличие не помешало бы вам так стонать и отдаваться мне в общественном транспорте? - Бровь демона выгнулась как тетива лука, который нельзя обвинить в несовершенстве.
- Ты... - Начал Сиэль, откинувшись на спинку дивана, и не успел закончить, ведь его лучший дворецкий как всегда добавил.
- Дьявольский дворецкий.